Глава 20

Люди Степлага.

Из заместителя директора ЗиСа в заключенного

В описаниях лагерей ГУЛАГа, нередко указывается какие известные люди были их заключенными. И мы решили как-то не отступать от этой традиции и рассказать несколько историй о заинтересовавших нас заключенных Степлага, чьи личные дела были нам доступны для ознакомления.

Имя заключенного Ш., о котором мы хотим рассказать в этой главе не было известно широко в стране, но, пожалуй, лишь потому, что стране был известен его непосредственный начальник – директор московского автомобильного завода ЗиС (Завод имени Сталина с 1931 г.) Иван Алексеевич Лихачев, организатор советской автомобильной промышленности (В 1956 году, после смерти Лихачева, по решению рабочего коллектива, был переименован его именем – ЗиЛ).

Лихачев, человек без образования, самоучка, ставший директором будущего автогиганта в 30 лет, усиленно занимался самообразованием и призывал к этому начальников, таких же как он выдвиженцев из рабочих. И поэтому не удивительно, что с прибывавшие на его завод молодые люди с образованием закончившие ВУЗы стремительно поднимались по карьерной лестнице.

Одним из таких людей и стал Ш., закончивший в 1929 г. Московский промышленно-экономический институт, по специальности инженер-строитель. Он начал свою работу на ЗиСе прорабом в 1930 году и уже в 1940 году, в возрасте 33 лет, стал заместителем директора по строительству.

Война стала особенной страницей в жизни Ш.

Эвакуируя московское производство Лихачев создал четыре его филиала в различных городах Союза, ставшие впоследствии самостоятельными. Строительство одного из них, в Миассе, было поручено Ш. И лишь в 1943 году он вновь вернулся к своей прежней должности заместителя директора ЗиС.

Казалось бы, будущее Ш. безоблачно: прекрасная карьера, хорошие показатели, заслуженные награды и даже успехи в общественной жизни. Ш. был избран депутатом одного из районов Москвы, где находился на должности председателя депутатской комиссии.

Беда нагрянула в 1950 году, когда на заводе были арестованы ряд руководящих работников преимущественно еврейской национальности.

Что же такое случилось с нашими советскими евреями, которых вдруг стали в буквальном смысле прессовать во всех отраслях экономики и культуры и именно тогда, когда СССР была первой страной не только голосовавшей за создание государства Израиль, и первой признало его, нам трудно сказать. На этот вопрос вам могут ответить специалисты, занимающиеся этими вопросами, но вопрос о вредительстве на ЗиСе возник не с пустого места.

После многих лет успешной работы ЗиСа, на котором делали добротные машины и обеспечивали ими всю страну, но и холодильников, в качестве которых убедились не только наши родители, но и мы, получившие их в наследство, уважая эти громоздкие и производящих при работе шум заведенной машины за их долголетие и простоту устройства.

Но всякому прогрессу всегда приходит спад, и он особенно чувствителен, когда вместо ожидаемого шага вперед, приходится признавать, что шаг этот был не верен и более того, убыточен.

Так произошло и на ЗиСе: новые машины, запущенные в серийное производство, не оправдали себя.

Несмотря на то, что суровые требования войны, казалось бы, ушли в прошлое, но в советской действительности тех времен, без виноватых не могло было быть неудач. Это сегодня, вполне безнаказанно могут падать с неба ракеты и травить нас и нашу местность гептилом.

По иронии судьбы (мы потом объясним почему) на завод с проверкой прибыл Н.С. Хрущев, который и доложил выше (утверждают, что Сталину) о вредительской деятельности на ЗиСе еврейских националистов.

Предварительно сместив с директоров Лихачева, как допустившего такие безобразия, соответствующие органы начали аресты нужных по национальности лиц, в число которых попал и Ш.

То, что Ш. попал в эту беду исключительно по этой графе, свидетельствует то, что на все усилия следствия, вплоть до «физического воздействия» не смогли приблизить этого фигуранта дела ни к одному из других арестованных, а также к «злодеяниям», которые им приписывались. Именно поэтому Ш. был осужден на своем судебном заседание один, на что, впрочем, он позже горько сетовал и зря. Другие несостоявшиеся «подельники» Ш. по ЗиСу были осуждены скопом и многие из них к расстрелу.

Сегодня об этом деле вспоминают, как только об одном из антисемитских репрессий Сталина, но как говорится, кто, о чем плачет…

На фото: Личное дело заключенного Степлага Ш.

Короткая анкета на арестованного Ш. оформленная: «Прибл. в 5.00 29.III-50г.: фамилия Ш. год рождения 1907 г. Ярославль, место жительство Москва…. профессия – инженер, последнее место работы Москва ЗиС, помощник директора завода; национальность – еврей; гражданин – СССР…»

(КГУ ГАКО Личное дело Ш. заключенного Степлага стр. 3)

Далее идет приговор:

«Приговор

«…В закрытом судебном заседании в гор. Москве 27 ноября 1950 г., рассмотрела дело по обвинению быв. пом. директора Московского автозавода по строительству Ш…….. в преступлениях предусмотренных ст.ст. 17-58 1»а», 58-7, 58-10, ч.1 и 58-11 УК РСФСР.

Предварительным и судебным следствием установлено, что Ш. с 1943 г. находился в преступной связи с главарем антисоветской еврейской националистической группы, действовавшей на Московском автозаводе, Эйдиновым и вместе с ним и другими своими сообщниками проводил на заводе вредительско-подрывную работу.

Будучи начальником управления капитального строительства автозавода, Ш. прибегал к различным преступным махинациям и аферам, хищнически расходовал материальные ценности, дезорганизовал порядок распределения материальных фондов, разбазаривал метал и другие материалы, расходуя их не по назначению, а также вел работу по подрыву финансового состояния завода.

Ш. срывал установленные сроки строительства объектов, завышал себестоимость монтажно-строительных работ, допускал значительный перерасход государственных средств.

В беседах, в кругу своих единомышленников Ш. высказывал клевету на ВКП(б) и Советское правительство.

На руководящие должности завода Ш. умышленно насаждал еврейских националистов, на которых и опирался в своей подрывной работе.

Сообщники Ш. были связаны с американскими шпионами Б. и А., которым способствовали в сборе шпионских сведений об автозаводе.

Признавая Ш. виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст………Военная коллегия Верховного Суда СССР, -

ПРИГОВОРИЛА:

Ш. ……лишить свободы в ИТЛ сроком на ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ лет, с поражением прав на 5 лет, и с конфискацией всего лично ему принадлежащего имущества…..».

(КГУ ГАКО Личное дело Ш. заключенного Степлага стр. 22-23)

Понимая, что это весьма некорректно, размышлять о чем-то другом, читая эти бумаги из дела Ш., но невольно задумываешься: вот бы такие приговоры да нашим современным коррупционерам, а не очень возможно несчастному Ш. у которого и должность, и сфера деятельности, и обязанности, и даже национальность позволяли тогда обвинять его как угодно и в чем угодно.

Признаюсь, листая дела заключенных Степлага, я не сразу понял масштаб личности Ш., но именно вот этот приговор, в котором не было указано, признал ли себя подсудимый виновным (может частично) или нет, а также в случае отрицательного ответа обязательной фразы в такого рода приговорах: «но вина его полностью (или частично) доказана свидетельскими показаниями» полностью отсутствуют. Других таких приговоров я не встречал.

Постановлением оформленным майором МГБ В., от 1 декабря 1950 г. с такой же формулировкой, что и в приговоре, с утвержденной росписью высокого чина, опять же по иронии судьбы, однофамильца некогда директора ЗиСа, Ш. был отправлен в Степлаг.

(КГУ ГАКО Личное дело Ш. заключенного Степлага стр.25)

В Степлаге, едва придя в себя от прошедших событий Ш. сразу подал прошение о пересмотре его дела.

Вот ответ от Прокуратуры СССР, Главной военной прокуратуры Советской армии и Военного прокурора войск МВД СССР, вместившихся почему-то сразу в один казенный бланк на это прошение от 5 января 1952 г.:

На фото: Отказ Военной Прокуратуры войск МГБ СССР о помилование заключенного Степлага Ш.

«…Начальнику Степного лагеря МВД пос. Джезказган Карагандинской области. Прошу объявить заключенному Ш. , что поданные им жалобы в ЦК ВКП(б) переданы для проверки в Военную прокуратуру войск МВД СССР.

Произведённой проверкой установлено, что осужден Ш. правильно.

Ввиду отсутствий оснований к постановке вопроса об отмене или изменении приговора, жалобы Ш. оставлены без удовлетворения.

Пом. Военного прокурора войск МГБ СССР подполковник юстиции ПОДПИСЬ»

(КГУ ГАКО Личное дело Ш. заключенного Степлага стр. 34)

А вот и еще одна короткая информация от исполняющего обязанности прокурора Степлага юриста 2-го класса К. начальнику Спецчасти 3-го лаготделения ст. лейтенанту Б. в январе 1955 г.:

«Прошу объявить заключенному Ш. о том, что его заявление, адресованное на имя прокурору Карагандинской области для разрешения, поступило ко мне.

Рассмотрев по существу жалобу установил, что из-за отсутствия оснований к принесению протеста на определение Карагандинского обл. суда по его делу – жалобу оставить без удовлетворения»

(КГУ ГАКО Личное дело Ш. заключенного Степлага стр. (?)- не ясно Прим. автора)

Эти заявление Ш. писал уже будучи тяжело больным, получив тяжелую травму на работе в 1953 г.

В отчаянии Ш. пишет заявление на имя своего бывшего директора ЗиСа Лихачева И.А., бывшего тогда депутатом Верховного Совета СССР. Вряд ли Лихачев не знал о судьбе своего одного из бывших лучших производственников его завода. Он сам понимал, что чудом избежал наказания из-за своих прежних заслуг, а попытаться помочь уже осужденному его соратнику означало только дать возможность усомниться в его политической лояльности к власти.

Но очевидно это письмо и послужило предметом нового отношения к Ш., хотя его заявление и не дошло до адресата. Вот реакция правовых органов на это заявление:

«Начальнику трудового-исправительного лагеря (адрес. - Прим. автора)

Прошу объявить заключенному Ш., 1907 г. рождения, что его заявление от 2 февраля 1955 года, адресованное Депутату Верховного Совета И.А. Лихачеву передано в Главную военную прокуратуру. Проверка по делу Ш. будет закончена в ближайшее время. Вызов Ш. для допроса в Москву не вызывается необходимостью. О результатах проверки будет сообщено дополнительно».

(КГУ ГАКО Личное дело Ш. заключенного Степлага стр. 87)

Одна только строка «в ближайшее время» даже в нас, спустя многие десятилетия вселила надежду на судьбу этого человека.

И действительно, 29 августа 1955 года, на закрытом заседании судебной коллегии рассматривался протест прокурора Казахской ССР на определение постоянной сессии Карагандинского суда от 11 сентября 1954 г. и оно вынесло такой вердикт:

«…Представленными в суд материалами установлено, что при отбытии наказания в Степном лагере, находясь на работе, Ш. в апреле 1953 г. получил сильный удар в голову упавшей с подъемного крана тяжелой металлической деталью. В результате чего заболел тяжелым неизлечимым в условиях лагеря недугом….Вследствие этого недуга Ш. не смог присутствовать на судебном заседании при рассмотрении вопроса о досрочном освобождении его из заключения.

Учитывая, что заболевание тяжелым неизлечимым недугом Ш. получил во время отбывания наказания в лагере, в момент нахождения его на работе, коллегия находит возможным его досрочно освободить…»

(КГУ ГАКО Личное дело Ш. заключенного Степлага стр. 101)

После этого определения уже решался вопрос, а куда же направить освобожденного Ш. и в адрес управления лагеря пришло следующее письмо из МВД СССР:

«Возвращаем вам личное дело на Ш.

В связи с тем, что жена Ш. проживает в режимной местности (г.Москва) он не может быть передан ей под опеку.

Ш. не может быть помещен в специальный дом инвалидов, т.к. он имеет брата и сестер, проживающих в Ярославле (см. анкету).

Просим вас дать указание истребовать от проживающих в гор. Ярославле родственников Ш. заявление – обязательство о том, что берут его под свою опеку. Если брат и сестры не желают взять Ш. под свою опеку, переписку по этому вопросу следует приобщить к делу».

(КГУ ГАКО Личное дело Ш. заключенного Степлага стр. 56)

Но военная коллегия Верховного суда СССР под председательством все того же однофамильца бывшего директора ЗиСа, вынесла свое не столь оптимистическое постановление по делу Ш. от 5 ноября 1955 г., в нем говорится:

«…В заключении Генерального прокурора СССР ставится вопрос об отмене приговора и прекращении дела Ш. за недоказанностью предъявленного обвинения на том основании, что дополнительной проверкой установлено, что Э. и П. и другим работникам автозавода обвинение во вредительской-подрывной деятельности предъявлено без достаточных тому оснований и что в связи с этим внесены протесты на предмет прекращения дел на указанных лиц, а также, что допрошенные в процессе дополнительной проверки свидетели Р. и С., знавшие Ш. по совместной работе на автозаводе, показаний о его преступной деятельности не дали.

Рассмотрев материалы…Коллегия Верховного Суда СССР находит…правильно ставится вопрос о необходимости приговора по делу Ш., однако дело подлежит не прекращению как об этом просит Прокурор, а возвращению на новое рассмотрение стадии предварительно расследования по следующим основаниям:

Вопрос о проводившийся подрывной деятельности бывших работников автозавода во главе с Э. в ходе дополнительной проверки глубоко не проверялся, в связи с чем дела на осужденных Э. и П. и других Военной Коллегией возвращены на доследование.

В ходе предварительного следствия и в судебном заседании Ш. показывал, что он расходовал материальные ценности…ривал (не ясно. Прим. автора) по прямому указанию бывшего директора московского автозавода Лихачева. Однако Лихачев не был допрошен не в ходе предварительного расследования, ни в процессе дополнительной проверки.

Другие факты, вынесенные по приговору Ш. , также не нашли своего достаточного исследования в материалах процесса.

Ввиду изложенного и находя необходимым возвращение дело Ш. на доследование, Военная Коллегия…

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Военной Коллегии Верховного суда от 27 ноября 1950 г. в отношении Ш. отменить, а дело возвратить…на новое расследование…Меру пресечения в отношение Ш. оставить прежней, т.е. оставить под стражей».

(КГУ ГАКО Личное дело Ш. заключенного Степлага стр. 105)

Нам также известно содержание письма Ш. на имя первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева, которое родственники передали на «Мемориал», где Ш. обращается к нему со словами:

«Зная Вашу внимательность и чуткость к подданным заявлениям к членам К.П.С.С. и Ваше непримиримое отношение, невзирая на лица к нарушению советской законности, к неправильному обвинению, лжи и клевете – я обращаюсь к Вам и убедительно прошу Вас уделить немного своего внимания моей судьбе…» и т.д.

Мы не знаем, как Никита Сергеевич отреагировал на это письмо Ш., но знал бы последний, что он обращается именно к тому человеку, кто круто изменил его жизнь и жизнь его товарищей, а некоторых и вовсе лишил ее.

И все-таки к концу 1955 г. Ш. по постановлению Генеральной прокуратуры был освобожден, а вначале 1956 года полностью реабилитирован.

С 1957 по 1984 год Ш. продолжил работу на ЗиСе руководителем группы в проектном отделе завода.

Ш. умер в 1984 г. до конца оставаясь верным своему делу и заводу.

Такова судьба еще одного заключенного Гулага в судьбе которого сыграл главную роль будущий вожак антисталинизма.