Глава 33
Степлаг о событиях в Степлаге
Разумеется, каждому исследователю хочется высказать свое мнение о том или ином событии, тем более он его исследует, но мы все-таки хотели, чтобы вы узнали о том, что же об этом думали сами участники этих событий.
Вот какое мнение высказал один из выступивших на партийном собрании еще во время мятежа:
«О-ин: Слух о событиях в 3 лаготделении распространился далеко за пределы лагеря, области и республики. Об этом говорят такие факты, когда родственников, едущих на свидании к заключенным на полпути, информируют о этих событиях в искаженном и преувеличенном виде. Мы должны и в состоянии выправить это положение»
(Протокол №15 Закрытое партийное собрание первичной парторганизации управления Степного лагеря МВД от 15 июня 1954 лист 15 КГУ ГАГЖ Фонд 900 Опись 32 дело 2)
Но «выправить это положение» оказалось очень непросто и вот кого обвиняют в этом участники событий уже после ликвидации мятежа:
«Х-ий (парторган 3 лаготделения):
Присутствуя здесь руководители ГУЛАГа и МВД не собрали ни одного раза собрания партийного актива, не поговорили с коммунистами, не указали на наши недоработки и не подсказали пути к их ликвидации и улучшению всей организационной и воспитательной работы, не поинтересовались как мы живем и каких условиях мы работаем».
(Протокол №3 Собрания партийного актива Степлага МВД СССР от 10 июля 1954 год КГУ ГАГЖ Фонд 498 опись 35 дело 6 стр.145)
«Л-ва (парторганизация 3 лаготделения)- Я очень возмущена теми действиями, которые проводили здесь представители московской комиссии. Я укажу на несколько примеров. Одна заключенная окончила свой срок и когда в спецчасти ей выдали документы на спецпоселение, она пошла к генералу тов. Долгих, и он ей сказал, что Вы поедите домой, когда она возвратилась в спецчасть отказалась получать документы, заявив, что генерал разрешил ей ехать домой. Почему они правду скрывают от заключенных? Точно такой же случай был и в первом лагерном отделении. Они своими противозаконными обещаниями выслуживаются перед заключенными и вызывают недовольство у заключенных к работникам лагеря, которые не могут провести в жизнь эти обещания.
Почему они находились здесь, не считались с нашими руководителями нашего лагеря, игнорировали наших руководителей, если можно, так сказать.
Был такой случай, у нас вышла через пролом заключённая «С», весь май она сидела в зоне нигде не работала. По указанию генерала тов. Долгих ей хотели начислить зачеты за май месяц. Мы не смогли сделать это и опять оказались виновными. Эти примеры говорят о том, что руководители Министерства, ГУЛАГа, которых послали сюда разбираться, приехали сюда и помощи, в котором нуждаются работники лагеря не оказали. Они в течении месяца не нашли нужным поговорить с народом, а все ждали этого».
(Там же)
«К-цев (5-е лаготделение парторган)- Еще хочу сказать, что товарищи с центра, которые выезжали в наше лагерное отделение генерал тов. Долгих два полковника и подполковника не выполняют решений нашей партии, никакой работы с личным составом не провели, ни с кем не беседовали и ограничились беседой с заключенными в зоне. А по выходе из зоны сели в машину и уехали. Даже с руководящим составом не сочли нужным поговорить».
(Там же)
Читая эти исповеди с трудом верится, что эти люди боялись ответственности за свои слова.
Нужно сказать, что генерал Долгих, вопреки мнению этих ораторов, все-таки выступал перед руководством и парторганами Степлага и вот один лишь отрывок из его речи:
«Долгих: - Правительством о перевоспитании заключённых и приобщении их к общественно-полезному труду, что большинство своем освободившиеся из лагерей по амнистии не приобщаются к общественно-полезному труду, вновь совершают преступления и осуждаются к отбытию в лагерях, что политотделы самоустранились от воспитания заключенных.
…На приеме заключенные Степного лагеря высказываются, что вместо воспитания их дрессировали. Все эти стены, постройки, клетушки построены для дрессировки животных, а не для перевоспитания заключенных. По 3-4 и даже 6 месяцев некоторых заключенных содержали в штрафном бараке без всяких оснований. Освобождено из штрафбараков 260 человек незаконно содержавшихся.
…Вопросы быта. В шахтах работают заключенные с 1948 года бессменно. Но надлежащие условия шахтерам не созданы. Одеял и матрацев недостаточно. Условия для полного восстановления затраченной на производстве энергии не создано. Что не видел этого начальник управления и прокурор? Видели, но ничего не сделали.
У вас не тяжелый контингент. Вы сами тяжелы на подъем. Лагерь исправительно-трудовой, ко всем заключённым нужно относиться по-человечески. 16 мая при массовом переходе мужчин к женщинам нужно было мобилизовать весь коллектив, разбиться по баракам, по секциям, использовать все методы убеждения и восстановить порядок не применяя оружия.
Заключённый подавший жалобу ожидает ответа, как мать рождения ребенка, иногда жалоба лежит в спецотделе до 5 месяцев…Заключённый получил жизненную травму, он требует чуткого отношения к себе в лагере, а нами все его вопросы забываются в результате положением накаляется. У плохого отца растут плохие дети. Надзирателя грубостям учатся у своих руководителей. Начальники лаготделений т.т. М-ов и А-ов не могут обходиться без мата. Зачастую мат из их уст слышится в присутствии заключенных. Даже сотрудники женщины непристойно ругаются. В 1 лагпункте заключенные женщины потребовали убрать инспектора КВЧ Е-ву: «Уберите ее от нас, так как она портит нас» ….
…Библиотека - святая святых каждого учреждения, вся захламлена. До сего времени здесь хранятся портреты разоблаченных врагов, антисоветская литература. Нужно немедленно разобраться, кто допустил засорение библиотеки и немедленно уничтожить неподлежащую хранению литературу и портреты врагов».
(Протокол №15 Закрытое партийное собрание первичной парторганизации управления Степного лагеря МВД от 15 июня 1954 лист 15 КГУ ГАГЖ Фонд 900 Опись 32 дело 2)
Разумеется, сидя на таком посту ему было легко обходиться «без мата» и рассуждать о перевоспитание заключенных получивших «жизненную травму» разрывая на части польских детей и зверски замучив украинских или литовских колхозных активистов.
Жалобщики сумели-таки надавить на чувства и выдавить генеральскую слезу из доброхотного генерала.
Похоже не все участники этого закрытого партийного собрания разделяли его мнение и поэтому не распространялись об этой речи перед своими подчиненными подавленных бездействием высокого командования. Ведь по мнению большинства из них, именно команда «не стрелять!» свыше, позволила так долго продлиться волынке.
Продолжая тему, мы предлагаем вашему вниманию один протокол, который, по нашему мнению, выражает однозначную оценку руководства и парторганизации Степлага действий комиссий во время событий в этом лагере. Мы приводим его полностью, чтобы у вас не сложилось мнение, что мы могли здесь что-то и пропустить:
«Протокол №2 заседания партийного бюро первичной парторганизации Управления Степлага МВД СССР от 4 ноября 1954 г
Слушали:
Персональное дело члена КПСС от 1943 г. партбилет №01946066 М-ва Василия Тимофеевича 1921 г. рождения, русского, образование среднее.
Суть дела
Находясь в «Южкузбасслаге» в служебной командировке тов. М-ев высказал следующее по волынке, происходившей в 3-м лаготделении, что якобы на ликвидацию восстания выехали нач. ГУЛАГа тов. Долгих, тов. Бочков, зам. Министра тов. Егоров и ряд других ответственных работников.
Во время переговоров т.т. Долгих и Бочков с «комитетом», организованным заключенными т. Бочков приказал вызвать главаря Кузнецова, последний к нему не пришел, а заявил, что пусть к нему придет сам генерал тов. Бочков пошел к нему, но якобы его не принял, заявив, что болен.
Во время выносов трупов из зоны заключенные потребовали снять шапки офицерскому составу, и что первый снял шапку зам. Министра, а потом все офицеры.
Заключенные мужчины и женщины живут там все вместе, свободно разгуливают по зоне и мер пока никаких не принято.
По зоне установлен репродуктор, через который заключенные передают о исполнении их требований, в частности было принято решении о снятии с работы руководства лагеря.
Продукты находятся в зоне, и заключенные выдают для личного состава по личному усмотрению.
Что вопрос о применении оружия решался в Москве, как будто бы Совет Министров решил, а ЦК КПСС не разрешает применения.
По заданию ЦК КПСС туда выезжал секретарь обкома Новосибирской области и ряд других подробностей. Докладывал секретарь партбюро тов. К-ов. Вопросов к тов. К-ову не было.
Объяснение товарища М-ва
В своем объяснении тов. Макашев подтвердил, что он рассказал оперработнику Южказбасслага З-ну об обстановке в лагере и о действиях администрации лагеря и руководства ГУЛАГа МВД СССР
Вопросы к товарищу М-ву:
Тов. Ш-ин: Уполномочивал ли вам кто-либо рассказывать об обстановке в лагере?
Ответ: никто меня не уполномочивал
Тов. К-ов Вы говорите, что при разговоре никто не присутствовал, кроме 3-х оперуполномоченных?
Ответ: Посторонние никто не присутствовал, только оперработники.
Тов. С-ев: О ком вы давали характеристику - о заключенных или лагадминистрации?
Ответ: Я характеризовал контингент заключенных, который мы туда привезли.
Выступили:
Тов. В-ев: Перед отправкой эшелона была дана оперативная характеристика этого эшелона. Подробно были описаны все события на волынке, в которой участвовал данный контингент заключенных. Это вполне законно и так всегда делается. Если рассматривать, что тов. М-ев рассказал только оперативным работникам о всех событиях, то они должны знать об этом, чтобы они знали данный контингент. Но М-ев неправ, что рассказал о действиях администрации. Здесь он рассказал два факта: вынос трупов из зоны и втрое – действия генерала тов. Бочкова. Об этом не нужно было рассказывать, из этого заварилось это дело.
Тов. Ш-ер: Тов М-ев прав, что он информировал оперработников о том контингенте заключенных, который они привезли. Но его ошибка, что он рассказал о действиях лагерной администрации и руководства вышестоящих работников органов МВД. За эти два факта товарищ М-ев чтобы учел впредь и не допускал подобных ошибок - предупредить тов. М-ва.
Тов. Ш-ин: Не прав тов. М-ев, его грубая ошибка, что он рассказал об этой волынке, которая происходила в лагере. Его дело было сдать заключенных и информировать оперработников о чем положено и все. Но это надо учесть, чтобы сотрудники не допускали разглашение тайны.
Тов. К-ов: При отправке эшелона на контингент заключенных дается подробная оперативная характеристика. Начальник эшелона тов. М-ев обязан был оперативников ввести в обстановку и дать характеристику привезенного контингента заключенных, но все это делается в рамках допустимого. Но товарищ М-ев дал характеристику не только контингента заключенных, но и охарактеризовал действия высшего руководства органов МВД. Это есть его болтливость, иначе нельзя расценить. Наши задачи пресекать всю болтовню, а М-ев сам стал на этот путь. Тов. В-ев в своем выступлении указывает, что материалы по волынке обсуждались, т.е. решение Коллегии обсуждались во всех лагерях, но это ведь осуждалось в узком кругу и не для всех. Я предлагаю за допущенный проступок товарищу М-еву вынести на вид.
Тов. С-ев: Почему тов. М-ев не может признать свою ошибку, он так красочно описал все детали событий и поведения лагерной администрации и руководства ГУЛАГа МВД. В этом ошибка тов. М-ва – то, что не нужно - не надо было рассказывать. Плохо, что товарищ М-ев не признает свою вину, если бы правильно была дана оперативная характеристика - этого бы не было. Нам необходимо извлечь из этого урок.
Тов. К-ев: При отправлении эшелона начальнику дается оперативная характеристика на отправленный контингент. Мы обсуждаем вопрос о разглашении тайны-то мне непонятно, почему товарищ С-ев обошел вопрос, что тов. М-ев повинен. Я поддерживаю предложение т. Ш-ер – предупредить тов. М-ва.
Тов. В-ев – выступление вторичное. Тов. К-ев обвиняет, что я умаляю проступок тов. М-ва. Но дело не в этом, надо конкретно указать, в чем виноват тов. М-ев. Оперативную характеристику на контингент он должен быть дать, а об остальном не нужно было рассказывать, а он рассказал о актах, не относящихся к оперхарактеристике данного контингента заключенных
Заключение тов. М-ева
Я согласен с выступлениями членов партбюро – не нужно мне было рассказывать оперработникам о действиях лагерной администрации и вышестоящего руководства органов МВД - это моя ошибка.
Постановили
За допущенный проступок выразившийся в излишней болтливости члена КПСС М-ева Василия Тимофеевича, партбилет № 01946066, члена КПСС с 1943 года – предупредить. Проголосовали единогласно.
Протокол подписали
Секретарь Партбюро Первичной парторганизации Управления Степлага МВД
К-ло
Технический секретарь Ч-ва».
(КГУ ГАГЖ Фонд 498 опись 33 дело 2 стр. 103)
В этом протоколе нас поразило одна очень специфически построенная фраза: «материалы по волынке обсуждались, т.е. решение Коллегии обсуждались во всех лагерях, но это ведь осуждалось в узком кругу и не для всех».
Признаться, нам сначала показалось, что мы ошиблись, произошла просто описка. И при следующим посещении архивов снова проверили это место. И убедились, да все верно, так и написано: «осуждалось в узком кругу и не для всех».
То есть они действительно осудили действия своего командования, приведшие к столь тяжким ЭКОНОМИЧЕСКИМ последствиям.
А ведь нашлись борзописцы, которые выдвигали всерьез версию о том, что сотрудники Степлага едва ли не искусственно раздули дело о восстание в своем лагере, в отместку на отмену некоторых льгот по службе и понижение заработной платы. Либерасты (!), ну что с них возьмешь!?
Каково же наше мнение о восстание в Степлаге?
Современные исследователи ГУЛАГа, подкармливаемые либерастами утверждают, что «исключение политических заключенных из числа амнистированных 27 марта 1953 года послужило причиной бунтов и мятежей среди узников лагерей особого режима системы ГУЛАГа, Речлага и Степлага».
Согласны, но в это исключение входили особо опасные уголовные преступники совершившие тяжкие преступления, так и упомянутые «политические» преступники, чьи деяния Нюренбергский процесс охарактеризовал как «преступления против человечества».
Устроенные ими сообща беспорядки никаких предъявлений требований не имели (хоть зачитайтесь Солженицына и ему подобных!), лишь после удачной провокации возникли антисоветские лозунги, которые Кузнецов потребовал убрать и выдвинул со своими товарищами среди прочих требований и пересмотр дел по 58 статье. Но надеемся вы не думаете, что этими «товарищами» ему были эти бандитские и бандеровские отрепья которые хотели его «порезать»?
Негласная, «тихая» реабилитация товарищей Кузнецова шла уже полным ходом и именно поэтому произошли эти волнения. Выше указанные изгои никак не хотели, чтобы они одни оставались в лагерях, да и еще трудиться в них поднимая экономику страны, с люто ненавистной им народной системой управления.
 
На фото: Положительная характеристика на заключенного позволяющая ему проживать за зоной (слева). Выписка из протокола об освобождение заключенного в связи с хорошим поведением и производственными показателями (справа).
А о каком «восстание» может идти речь, если беспорядки, а иначе это не назовешь, прошли в Степлаге в течение не более 30-ти с половиной часов, это учитывая и события 26 июня (полтора часа) когда понадобилось вооруженным путем решать проблему? А остальное время, было бездарно потрачено руководством МВД и ГУЛАГа, на «мирное» разрешение ситуации, которое и осудили сами сотрудники Степлага.
Свергнув и уничтожив Л.П. Берию, замазав его имя грязью, они уже сами боялись прослыть «бериевцами», который вряд ли бы позволил этой националистической и уголовной мрази устраивать себе такие «отпуска» за государственный счет.
Спустя несколько лет, также поступив просто с именем уже покойного И.В. Сталина, они нанесли непоправимый ущерб той системе экономики, идеологии и власти, которая единственная в мире служила только интересам трудящихся страны и имела безусловные успехи в своем развитии.
Этот посев подлости и предательства, во имя возвеличивания своего культа личности (Хрущев) и ревизионизма идеологии, дал всходы во второй половине 80-х годов прошлого столетия, когда кучкой предателей было совершенно преступление перед советским народом, развал могучей исторически веками сложившейся страны.
В наши дни к нам, в ставшие для них «историческими местами» приезжают представители стран, которые в одной коалиции с гитлеровской Германией воевали против нашей страны и ищут останки своих предков, сгинувших на полях войны и в местах где, находились концентрационные лагеря. А ведь господа либерасты и слова не говорят, почему они здесь околачиваются, о том, что здесь были японский и немецкий лагерь для военнопленных самых отборных нацистов Германии. Население современного Жезказгана и пригородных поселков никогда и не слышали об этом.
Этим самым они делают все, чтобы принизить значение нашей Победы у которой есть свое имя – СТАЛИН, или хотя бы подыграть евробаранам (простите описка- евробаронам) ведущих политику уравнивания гитлеровского режима и сталинского социализма.
Приезжают потомки «лесных братьев» и оуновцев и пытаются организовывать здесь марши памяти этим «безвинным политзаключенным», устанавливают памятники, устраивают митинги и конференции, посвященные репрессиям с привлечением школьников и молодежи. Они не брезгуют делать это даже под священным для каждого из нас лозунгом: «Никто не забыт. Ничто не забыто»!
Гулаг и репрессии – это трагические страницы нашей истории, но у нас нет сомнений в том, что руки к этому приложили действительно враги народа.
Смерть Сталина, расправа с Берией, доклад на партийном съезде о культе личности – это были звенья одной цепи продолжающихся попыток ослабить нашу страну вырвать власть из рук народа, чего и добилась либерасты («гнилая интеллигенция» по выражению киношного Чапаева) в 1991 году. И описанные нами события 1953-1954 годов в том числе.
Сегодня, рассматривая нашу историю с точки зрения раскрывающихся тайн прошлого и современности на вопрос: «Были ли у народа враги?» очень легко можем ответить другим вопросом: а есть ли сегодня у народа «друзья»?
Их нет. Народ свергнут, он лишен своей государственности, собственности и просто иметь право быть народом.
Его представителей нет ни на одной ступени власти, чего не было даже при царском режиме. Народ именуют электоратом, его духовное величие свели до так называемого менталитета. Их дети с самого раннего этапа познания разделены на барчат и быдло, чтобы уже с пеленок знать свое место в обществе, в котором они проведут свое сосуществование.
Наступили времена властителей черного либерализма, хорошо оплачиваемой служанки капитализма.
Глава 34
Конец ГУЛАГа: судьбы заключенных Степлага
Судьбу ГУЛАГа решили две мощные амнистии 50-х годов: первая по инициативе Л.П. Берия сократившая ее численность почти на половину, вторая правительства после известных нам событий.
Исследователи приводят различные доводы, причины и последствия этих амнистий. Мы не собираемся подробно рассматривать их и обсуждать поскольку это не входит в тематику нашего повествования, но хотели бы остановиться лишь на одном аспекте этой темы. Многих этих исследователей почему-то интересует тот факт, что Берия освободил такое невероятное количество уголовников, красочно расписывая все негативные явления после такой амнистии, а то, что последующие амнистии касались в основном отнюдь не за сказочные поступки профашистского отрепья, вышедших на волю почти, можно сказать с чистыми документами мало кого из них волнует.
На фото: Подписка о неразглашение о лагере в котором находился бывший заключенный.
Оно и понятно, эти типажи вели себя значительно тише, практически никого из них уже не тянуло на подполье, да и ведение простой антисоветской пропаганды в те годы наивысшего подъема веры народа в политику своей страны не давало им в этом ни малейших шансов на успех.
Мы считаем, что проведенные амнистии носили в себе прежде всего экономическое разрешение вопросов того времени: нехватка рабочих рук, особенно мужской части населения; неэффективность и малая отдача исправительных лагерей даже после того как их перевели на облегченный режим, поскольку в них остался именно тот особенный контингент заключенных, который не был намерен поднимать экономику страны.
Их освобождение безусловно решало и эту проблему. Советскую власть можно было им ненавидеть вечно, но кушать-то хочется всегда. И оказавшись на воле все они немедленно устраивались на работу, практически туда же, где они работали до освобождения, так как многие из них не имели право выезда из мест где находились их лагеря даже во время отпусков.
Многие из них получали высшее образование, прекрасно руководили крупными предприятиями. В 70-е годы один из них пришел в партком своего предприятия и попросил принять его в партию, так как он считал, что своим добросовестным трудом смыл свою вину перед Родиной, чем поверг в шоковое состояние членов парткома.
Из рассказа-воспоминаний автора «Наш Шанхай»:
«Они были разными эти враги советской власти. Вот семья Адамкус, он и она, бывшие радисты фашистских диверсионных групп, познакомились в лагере, поженились после амнистии и остались здесь жить. Их дети учились только на «отлично», первыми вступали в октябрята, пионеры, комсомол. Поступили учиться в самые лучшие университеты страны и, закончив их, уехали жить вглубь Сибири, подальше от своих «замаранных» биографиями родителей.
А они так и остались в Шанхае и жили на удивление дружно всю жизнь и всегда и везде ходили только вместе, поражая всех окружающих «не нашей» культурой обращения с окружающими. На первомайских и ноябрьских демонстрациях их всегда можно было увидеть в толпе весело махающими своим знакомым красными флажками, с прикрепленными к ним разноцветными шарами.
Другие такие «бывшие» на парады хотя и не ходили, но старались вести жизнь тихую, незаметную, и люди как-то особо не поминали им прошлое.
Только один Александр Белов, бывший сын полка, люто ненавидел их и в пьяном угаре (трезвым он никогда не был) грозился пострелять их всех «до кучи». В 1946 году в Москве со своими старшими товарищами по службе он сидел в ресторане, где те что-то отмечали. На их беду в ресторане был один тыловой штабной полковник, который изрядно перебрав спиртного, решил при своей даме «показать кузькину мать» бывшим воякам. Делал он это на редкость мерзко, переходя все границы человеческой и офицерской чести. Но, несмотря на это старшие друзья Саши Белова пытались дружески угомонить зарвавшегося офицера, памятуя, что место это не для служебных разборок. Однако полковник не угомонился, уговоры он понял, как возможность для вседозволенности и даже поднял руку на лейтенанта, годившемуся ему в отцы. И это было последним жестом в его жизни. Прогремели три выстрела, и полковник был убит наповал из трофейного пистолета Саши Белова, о чем он никогда потом не жалел. Под амнистию мальчишка не попал, отсидел от звонка до звонка и остался в этих краях вечным жителем Шанхая. Жизнь его не сложилась, поскольку, кроме войны да зоны, ничего он не видел, и понятия братства воинского да тюремного не очень пригодились ему в жизни».
Вот так и поживали бывшие заключенные Степлага. Народ редко поминал им это и даже находил для них место для шуток.
«Слышали? – говорил, как можно серьезней один весельчак. – Ко дню Победы Сахно(к примеру) вручили памятную медаль!». «Да, ну!? – откликались наивные. – Как, так? Он ведь бывший бандеровец?!». «Так ему за это и вручили, - смеялся тот. – Медаль «За оборону Берлина!».
Признаться, мы не помним, чтобы кто-то из бывших «политических» заключенных был уличен и заключен за антисоветскую пропаганду. Но некоторые из них нашли свою нишу в этом деле. Немалое количество их оказалось в различные рода религиозных сектах западного образца (протестанты), куда шли не столько отмаливать свои грехи, но всячески пакостить советской власти.
Исследователи Степлага пытаются сделать из осужденных «за веру» этаких смиренных овечек, которые мирно так себе поживали в лагере, а «восставшие» заставили их строить баррикады. Но поминая их миролюбие во время подавления бунта солдаты кричали им, чтобы они уходили из опасной зоны.
Но в документах Степлага не все так односложно.
Вот некоторые упоминания о них:
«Протокол №3 Собрание партийного актива Степлага МВД СССР от 24 апреля 1954 г…
Н-кий (парторган управления лагеря) – Вместо предлагаемой ЦК партии разъяснительной работы имеют место случаи, когда начальники лаготделений панибратски относятся к заключенным, идя по линии наименьшего сопротивления и удовлетворения их незаконных требований. Так начальник 6-го лаготделения С-ков удовлетворив просьбу 6-ти человек религиозных сектантов на время «великого поста» выдавать им постную пищу».
(КГУ ГАГЖ Фонд 498 опись 35 дело 6 стр. 108)
«По 3-му лаготделению за январь 1950 г. в отчете не указано отказчиков, тогда как на самом деле на 1-м лагпункте, 2 женщины трудоспособные, но прикрываясь религиозным убеждением, не выходили на работу в течении всего января. Кому нужно это укрывательство?»
(КГУ ГАГЖ Фонд 498 опись 35 дело 2 Доклад на стр. 17 (стр.45 в докладе)
«Протокол №11 Общего партийного собрания первичной партийной организации 2-го лагерного отделения Степного лагеря ИТЛ МВД Каз. ССР от 27 февраля 1956 г…
Т-кин – Коммунистам надо обратить на то, что религиозники ведут себя отрицательно и действуют на молодежь».
(КГУ ГАГЖ Фонд 498 опись 43 дело №9 стр.7)
И наконец уже упомянутые нами следующие строки:
«И вполне естественно, что раз не работали мы, значит работали за нас, но настраивали заключенных против нас, готовили к срыву всех проводимых Советским правительством мероприятий (карандашом кто-то приписал – религиозники, ОУН, бендера Прим. автора).
(Из доклада собрания партийного актива парторганизации Степлага МВД
«О задачах партийной организации по выполнению Постановления ЦК КПСС от 12 марта 1954 года» КГУ ГАГЖ )
Мы надеемся, вы обратили внимание в каком ряду и на каком месте приписаны «религиозники»?
И вот, после освобождения некоторая часть бывших заключенных ГУЛАГА, получив некоторое «религиозное образование» в зонах, пользуясь полу нелегальным положением таких сект, отказывающихся регистрировать свою паству, развили бурную деятельность до того успешно, что многие рядовые верующие искренно верили, что в прошлом эти «старшие братья» отсиживали свои срока в ГУЛАГе «за веру Христову». Особенно «умилительно» это было видеть в секте «Свидетели Иеговы» где они, можно сказать, не дав еще обсохнуть свои руки от крови, которую пролили у народа во время войны, призывали к пацифизму, отказу держать в руках оружие, служить в армии. И обученные своими «святыми отцами» юноши получив на руки повестки сразу направлялись в прокуратуру, где писали заявления об отказе служить в армии, отправлялись за это на такой же срок, согласно закона, на зону.
Еще более «умиление» вызывает история этой секты в СССР и современной России. В СССР конечно эту секту преследовали, кроме арестов ссылали в массовом порядке в Сибирь и пр., но не запрещали. С приходом к власти демократии ее разумеется реабилитировали и объявили жертвами коммунистического произвола и тут же в 1991 году зарегистрировали (хорошо еще не объявили официальной религией!). А в 2017 году Министерство юстиции России внесло «Свидетелей Иеговы» в список запрещенных в стране организаций.
Признаемся, очень хорошо знакомые в целом с бывшим состоянием дел религиозных сект в СССР, мы были шокированы этим демократическим решением либерастов России. О таком коммунисты и не помышляли.
Один из бывших фашистских прислужников, некий Д. Миняков из так называемого «совета церквей евангельских христиан баптистов», с помощью своих подельников загнал все его руководство в подполье подсовывая им для усмирения похоти молодых «сестер по вере» и фактически единолично руководил этим движением, не чураясь морально давить в нем и истинно верующих других «старших братьев» если дело шло не по его сценарию и было «не богоугодно» его хозяевам на Западе ежедневно «вопиявших» о преследовании верующих в СССР.
Сегодня все с этим прекрасно. Буквально два дня назад, в нашем подъезде разбросали листовки с призывом быть бдительны к религиозному экстремизму и сообщать куда надо, если что… Дожились. Средневековье.
Многие освободившиеся заключенные (которым можно было) немедленно уезжали в самые глухие места страны, но не домой или вовсе оставались здесь на всю оставшуюся жизнь. И на это была своя причина. Например, такая.
Из рассказа – воспоминаний автора «Наш Шанхай»:
«Некто Григорий Мельников, один из первых строителей Шанхая, как он любил поговаривать: «неповинно осужденный в годы сталинизма», поехал в районный центр, чтобы купить себе сандалии. Туда же, в райцентр, отправилась молодая женщина из соседнего поселка, приехавшая с Украины в гости, чтобы купить родным гостинцев. Она-то и признала в нем бандеровца, расстрелявшего всю ее семью, тогда она одна осталась жива, благодаря матери, успевшей швырнуть ее под кровать.
Что и говорить, неисповедимы пути Господни! Мельникова арестовали через несколько дней при выезде из шахты и увезли с ее территории прямо в каске со светильником. Через некоторое время узнали, что отправили его на Украину, состоялся суд, вынесен приговор. Он был расстрелян.
Вскоре по городу, с весьма сомнительным контингентом, поползли слухи, дескать, запахло «прежним режимом», и что в первую очередь вспомнят о тех, кто однажды был осужден «неповинно» как Григорий Мельников. И тогда по местному телевидению (другого телевидения и не было) объявили, что организуют передачу о суде над Мельниковым.
В тот день весь городок словно вымер, все были у экранов телевизоров, а у кого их не было, собирались по соседям и родным. В телевизоре «сидел» прокурор города, рядом с ним стоял большой студийный катушечный магнитофон, на котором прокручивали звукозаписи допросов свидетелей на суде по делу Григория Мельникова, рассказывающих о его «подвигах» на родной стороне. Иногда голоса этих свидетелей смолкали, и прокурор смущенно склонялся к магнитофону, чтобы понять, что же случилось, потом откашливался и подавленно говорил: «Извините, товарищи, здесь свидетель плачет».
Потом народ долго говорил об этом процессе, а все дружки Григория Мельникова, также «неповинно осужденные», еще многие месяцы старались не появляться на улицах нашего городка».
Да, таких процессов по Союзу было очень много. Ведь все эти «вояки от Гитлера» были осуждены по первичным обвинениям, наспех собранных доказательств и показаний свидетелей. А иные и вовсе скрылись от правосудия. И не случайно их активно разыскивали по всей стране до самой середины 80-х годов.
Они меняли свое обличье, фамилии, биографии. Но их находили, судили и, если их преступления стоили того – расстреливали.
А бывало фамилии меняли их дети, не желая носить преступную фамилию отца.
Некоторые из бывших заключенных, когда прошли годы, считая видимо, что их «подвиги» позабылись и простились выезжали к своим родным местам. Но они ошибались. Их «гостеприимно» пинками вместе с чемоданами гнали до самой станции односельчане и они скромно объясняли соседям и товарищам по работе, что вернулись рано с отпуска, потому никого из своих родных «там не нашли».
А бывало ничего, доходили до родных, слезно общались с ними, да только на второй или третий день будило их ночью тихое постукивание веточкой в окошко, раскрыв которое приезжий обнаруживал там участкового милиционера. Тот говорил ему: «Слышь, Петро, ехал бы ты до своего Казахстану, я тебя больше сторожить не стану. Жинка ругается, мол нашел какое сокровище сторожить. А убьют тебя ненароком, так и искать не буду кому такое пришло в голову. И не надейся».
А на что надеяться, коль уж убьют. И уезжали, не дожидаясь…
Так и доживали в этих местах больше определенного им когда-то судом срока.
А мы, дети тех времен: заключенных, охранников, вольнонаемных, солдат, направленных после окончания ВУЗов, демобилизовавшихся с армии, геологов, командировочных, завербованных, местного населения – прожили здесь свою жизнь, в основном со счастливым детством, беззаботной юностью, зачинателями своих семей почти не ведая, кто наши родители и что им в жизни пришлось испытать.
Но затем пришли другие времена, но это, как говорит один телеведущий, совсем другая история…
| 
