Глава 35

Исповедь

Здравствуйте. Я автор этой книги, родился в 1956 году, то есть уж не так далеко от описанных в ней событий, но и не совсем близко, чтобы понимать их. За свою жизнь, мне много раз приходилось встречаться с людьми сталинских времен, беседовать с ними об этом, выслушивать их мнение.

Приступив к работе над этой книгой, думал: конечно же эти рассказы и мнения несомненно войдут в ее содержание, но каким-то способом мне удалось избежать этого и признаться я доволен этим фактом.

Смешивать документальные факты и чьи-то устные воспоминания, наверное, не очень правильно. К тому же у меня есть прекрасная возможность использовать их в своих художественных произведениях. Это и есть ответ тем, кто часто спрашивает у меня: откуда я беру сюжеты для своих рассказов. У народа. Память народа это – кладезь истории. И чем честней мы передадим эту память будущему поколению, тем больше сделаем для сохранения настоящей нашей истории.

Так получилось, что в своих рассказах, я все-таки постарался больше передать боль и страдания тех людей, которые пережили тяжести репрессий и их безусловную немилость к тем, кто их пережил, а в этой работе я не смог поддержать их, поскольку я не смог скрыть, то что было на самом деле.

И поэтому, в заключение я хотел бы рассказать лишь о трех случаях в моей жизни, когда эхо тех времен коснулось непосредственно меня и оказало свое влияние.

Первый случай произошел в моей школьной жизни.

Я очень плохо учился и причиной тому было незнание русского языка. Так и переходил из класса в класс, меня не оставляли из жалости на второй год, а «на осень» - была такая мера обучения, занятия с учителем во время каникул до начала нового учебного года. И вот в третьем классе произошло «чудо». Мама рассказала, вернувшись с родительского собрания, что учительница объявила там, как мое сочинение недавно прочитали как образец десятиклассникам.

Раскрыв злополучную тетрадь с сочинением сплошь усеянную красными чернилами исправлением грамматических ошибок, она потребовала, чтобы отныне все свои «художества» я отдавал ей на читку, поскольку в ее времена с этим делом всякое бывало.

И поэтому я доволен, что в этой книге мало моих «художеств», которые можно было бы исправить, но документы ведь не исправишь…

Второй случай произошел в подростковом возрасте, в 1969 году, когда на экраны кинотеатров нашей страны вышел фильм Юрия Озерова «Освобождение». Тогда хороших фильмов выпускалось много, но первые же отзывы о фильме «Освобождение» которые прокатились по стране вызвали к нему большой интерес. Это была не реклама, которой сегодня усугубляют ко всем практически бездарным фильмам, а народная молва, которой не верить было невозможно. Слухи шли не просто о том, что это «хороший фильм о войне», но еще о том, что в этом фильме «показывают Сталина».

Второе конечно меня не волновало, а вот фильм о войне, посмотреть хотелось. Проблема была в следующим. Фильм был широкоформатный, а кинотеатров, такого формата в нашем городе не было, он был в нашем районе один – в городе Джезказгане. Другой проблемой было то, что билетов на этот фильм было просто не достать. Кинотеатр крутил этот фильм с утра до ночи, на всех сеансах, а люди все шли и шли, смотрели фильм и второй и третий раз, так что в первую неделю проката этот фильм посмотрели лишь единицы жителей нашего города, которые подтвердили о том, что фильм хороший.

Я попал на этот фильм кажется в конце третей недели его проката, на самый первый утренний сеанс, в переполненном зале, половина зрителей которых смотрели фильм по «свободным» билетам, то есть без мест, стоя (и это в рабочий день).

И вот начался этот фильм.

Кто не помнит начало его, напомню: он включает в себя первый эпизод, когда немецкое командование во главе с Гитлером проверяет прочность брони новых немецких танков выстрелом из советского танка.

Следующий эпизод: Москва. Кремль. Через ворота въезжают машины, из одной выходит Сталин, в следующем кадре он появляется в своем кабинете, и…

И дальше произошло совсем для меня непонятное, большая часть зала кинотеатра вдруг встает и аплодирует. Другая часть, понимая, что происходит, тоже встает и присоединяется к ним.

Один человек, с которым я как-то поделился этими воспоминаниями, улыбнулся и сказал, что он и сам узнал, что же говорит Сталин (артист Бухути Закариадзе) на первых секундах кадров с его участием, только во время второго проката этого фильма в стране.

Нужно сказать, что ничего подобного в своей жизни я больше не видел и не испытывал. Да, на каждого человека что-то и когда-то может произвести впечатление. Но чтобы так встречали образ человека, о котором вроде бы уже все забыли… А сколько разговоров было в обществе, когда Л.И. Брежнев просто упомянул это имя на всесоюзном партийном собрание посвященном очередной годовщине Октябрьской революции.

Я уже работал, будучи еще молодым человеком, в одной небольшой организации, когда произошел следующий случай.

Заканчивался обеденный перерыв. В ожидание товарищей по работе мы просто беседовали с одной женщиной. Не помню в связи с чем я упомянул бандеровцев, может фильм какой смотрел или в книге что прочитал, так ненароком. Только выслушав меня эта женщина вдруг сказала: «А ведь, мы были под этими бандеровцами». Потом пояснила, что «быть» под ними, значит, после войны находиться под их контролем, когда они изредка прямо наведывались на хутор, чтобы набрать продовольствия или одежду. На хуторе конечно у них были свои люди, которые им помогали. Но они всегда заходили в несколько хат, чтобы на своих не падало подозрение, или вовсе к ним не заходили. Особо навещали они и председателя назначенного новой властью, запугивая и предупреждая о расправе. Но тот молчал и только жена его плакала, рассказывая об этом своим родным.

«Ты ведь в деревне родился», - сказала мне женщина и продолжила. –«И знаешь, как по ночам квакают лягушки и лают собаки, когда по улице проходят чужие люди. Я помню, или мне так казалось, но в дни, когда они приходили, все вокруг смолкало и стояла звенящая и невыносимая тишина. Мы дети чувствовали, что сейчас что-то произойдет и хотели смотреть в окна, но родители нам это запрещали и старательно укутав нас в одеяла, сами лежали на кровати не шелохнувшись. Спустя минуты, в этой тишине мы слышали со стороны улицы чьи-то приближающиеся, а затем и удаляющиеся шаги и тихий, неспешный разговор людей. Через некоторое время все за окном словно оживало, и мы понимали, они ушли.

Но однажды они не ушли. Они вошли к председателю и очень долго пытали и мучили его. Его крики были слышны по всему хутору, особенно когда они его сжигали в печи. Они были слышны как бы нам родители и мы сами не зажимали себе уши. Потом они мучили и сожгли его жену. Потом детей…» (свободное изложение. Прим. автора).

…Я слушал и лишь осознавал, что рассказывала мне эта женщина. Я смотрел на нее и не мог отвернуться. Из глаз женщины просто выкатывались и скатывались по лицу на подол ее рабочего халата крупные слезы, и она ни разу не смахнула их. Она их просто не заметила, хотя как бы перебирала руками подол этого халата, в котором моментально исчезали эти слезы едва прикоснувшись к нему. Они будто испарились от огня…

Приступая к работе над этой книгой, я не знал какой она будет. И теперь закончив ее хотелось бы сказать: да, я уверен, что среди заключенных ГУЛАГа было много несправедливо осужденных. Просто несправедливо, по лживым доносам и клевете, и напрямую связанные также с деятельностью настоящих врагов народа. Нет, не тех, кто воевал против нас с оружием в руках, а врагов идейных, проникших в различные слои нашего общества и отравлявших его изнутри отправляя в лагеря ГУЛАГа на гибель сотни честных людей и прежде всего честных коммунистов.

Да, слезы тех, кто потерял в этих репрессиях своих родных достойны того, чтобы о них помнили вечно и нельзя допустить подобного в будущем. Должны помнить, ведь они были достойными гражданами своей страны.

Но в своей книге я хотел бы сделать один единственный вывод. Нельзя, когда мы говорим о таких политзаключенных ГУЛАГа, приписывать и причислять к ним просто уголовников, и тех нелюдей чьи злодеяния вырывали из душ их свидетелей горючие слезы воспоминаний, как у этой женщины, о которых также нельзя забыть.

Берегитесь фашизма. Он не должен пройти! No pasaran!

На фото: Вот о таких преступлениях "политических" заключенных ГУЛАГа, современные либерасты хотят, чтобы мы забыли...