КАК Я ЧУТЬ НА ВОЙНЕ НЕ ПОГИБ...
   Когда началась война России и Украины, я одним из первых подписал обращение против этой войны организованное одним издательством. Однако, пока  собрались подписи, война уже пошла полным ходом, хотя только за то, что эту войну называли войной в России уже сажали., как и за слово «мир» написанное на клочке бумаги, и даже просто, если человек стоял с пустым листом бумаги. Этой петиции таки не дали ходу и как объяснили мне организаторы, чего уж там, мол, если война уже идёт. Я  так понимаю, они просто не то что бы боялись, но понимали, что издательство закроют, а это был  их хлеб насущный. Я сам, очень большой противник войны. У меня один дядя погиб под Сталинградом, другой прошёл всю войну, отец (по слухам) вернулся с войны по ранению, через похоронку. Дядя, что прошёл войну, подполковник в отставке, когда мы его однажды спросили за застольем, как он понимает войну, ответил – что на войне, как на работе, кто-то работает, кто-то отлынивает. И от рассказов о войне ветеранов, многие из которых стали сюжетами моих рассказов, моя ненависть к ней просто стала реальностью.
   Помню, события в Афганистане, мы мало что знали о ней, разве что, что показывали по телевизору. Тогда за 10 лет, официально,  мы там потеряли 15 000 парней, и это было трагедией всего нашего народа, и извечным вопросом, а нужно ли было вводить туда свои войска. Сегодня на войне России и Украине, наверное, в месяц убивают больше, и уже кажется, что никому нет дело до этого. Особенно меня возмущают духовенство и женщины., которые поддерживают эту войну. Недавно посмотрел сообщение, что одна женщина, потеряв сына на этой бойне, сама отправилась на войну. Я прокомментировал, что она – дура, потому что могла бы сама сразу пойти на войну, а не отправлять туда сына, который нарожал бы ей внуков. Еще больше презрения у меня вызывают люди, идущие на войну по контракту и те, кого набирают из тюрем и лагерей, и при чём отбирают избирательно - убийц, рецидивистов  и насильников, как заявил основатель ЧВК Пригожин, а «петухов», как сказал  он, пусть другие набирают!? Что это за армия, из нищебродов и бандитов?! Да эти контрактники, хуже, чем наёмники. Те убивают за деньги, как профессионалы, а эти – от нищеты. Нищеты натуральной и духовной…
   Однажды, по молодости, поздно ночью (в Союзе это ещё можно было) я добирался домой и по дороге встретил незнакомого парня, с которым оказалось мы шли в одну сторону. По дороге выяснилось, что он вернулся с Афганистан, и я спросил у него, как там?
   Он ответил, что наши, там испытывают своё оружие, а запад своё. На мой вопрос, как он сам пережил это, парень ответил, что он в принципе пережил это получше других, поскольку был радистом и его берегли, как зеницу око, без связи там,  гиблое дело.
   Когда я пришёл служить в армию, один наш парень начал писать рапорта, чтобы его отправили в Афганистан. Написал один рапорт, другой и тогда его вызвал к себе наш командир отряда – Батя, старый вояка, который побывал на войне мальчишкой. Он прямо заявил «добровольцу», что мол, телевизор и кино насмотрелся? Там, в Афганистане идёт настоящая война, и гибнут наши парни. И потребовал забрать рапорт и больше никогда их не писать.  «Потом ещё, добрым словом меня помянешь», - сказал он.
   Когда говорят, или пишут о войне, я вообще не понимаю, как можно говорить о каких-то «законах войны», «международных конвенциях» её правил, о военнопленных и пр. Я, считаю, что война, как юридическое определение, должна быть ВНЕ ЗАКОНА со всеми вытекающими отсюда понятиями, что  нет и не может быть законов поддерживающих её, трактуя о каких-то якобы «гуманных в ней отношениях». И о «законах» войны говорят прежде всего те, кто разжигает их. «Долой поджигателей войны!» - были последними словами Сталина, когда он в последний раз выступил публично.
 А между тем, я сам однажды «чуть» не побывал на войне. Ещё до службы в армии.
   Дело было так. Как-то мы с друзьями загуляли в соседнем посёлке, где проживал один из них. Загуляли крепко, прихватив, кроме выходных ещё и два рабочих дня. Не знаю как других, но меня как-то это не беспокоило. Я работал в энергетике, и нас часто вызывали на службу по ночам и в выходные, так что отгулов у нас хватало,  и мы их часто прощали родному предприятию, да и Шеф наш, как-то давал слабинку молодёжи, понимая, что всякое бывает. Хотя, прогуливать, не отпрашиваясь, было не только не по закону, но и неприлично. Но что получилось, то получилось. На третий день ко мне пришло осознание, что пора бы и на работу, а также стыд за этот свой проступок, перед добрейшим начальником и коллективом.
   Чтобы, как то более - менее выглядеть прилично, и не пугать своим видом и пр. других людей, я решил добираться на работу не автобусом, а пешком, благо, если прямиком и через степь, то не очень-то далеко.
   Но и тут я умудрился опоздать на работу, потому что, едва я подошёл к дверям ведущей к нашей лаборатории, как она распахнулась, и оттуда вывалился весь наш коллектив, который тотчас стал загружаться в две наши служебные машины, напоминающие чем-то хлебовозки (машины с будкой с надписью «Хлеб»).
   Со мной никто особо не разговаривал, все ограничились коротким приветствием.
Наконец, последним появился Шеф, с неизменной папиросой во рту.
- Где прохлаждался? – спросил он коротко, и когда понял, что я сам ещё ничего умного не придумал, дал команду. – Садись! Едим в управление. Потом поговорим!
   Я вошёл в будку и тяжело присел на ступеньках у входа. Машина тронулась, и я оглянулся вокруг. А «вокруг», почему-то показалось мне сумрачным и печальным.
   И я стал раздумывать, зачем мы едим в управление. Раньше были несколько причин для этого: коллективная сдача внеочередных экзаменов, получение спецодежды, праздничное событие. Ничего подобного на сегодняшний день я припомнить не мог, но уж очень мрачными показались мне лица коллег, и я решился спросить:
- А зачем мы едим в управление?
- Как зачем, - ответил мне кто-то. – На митинг, конечно!
Митинг? Митинг? Я задумался. Слишком не употребляемое было тогда это слово. Что могло случится, что появилось такая нужда, в этом самом митинге. И не в силах разгадать это сам, снова обратился к товарищам:
- А что за митинг? Что случилось? – спросил я.
- Ты что, с луны свалился что ли, - ответили мне. -  Так война же! Ты где был? Почему не знаешь?!
Война! Боже мой! Война! Это значит, пока мы гуляли, началась война, а мы и не знали! Это известие тяжёлым грузом свалилось на меня и привело в подавленное состояние.
   И я стал думать, что же теперь изменится в моей жизни. Прежде всего, подумал, я конечно же должен добровольцем пойти на эту войну! И мне сразу стало неприятно вспомнить, что я вёл до этого праздную, бездумную  жизнь. Но и теперь, мне стало всё-таки, жаль себя, где я мог погибнуть на этой войне и не весёлые картинки типа, как я с гранатой в руке бросаюсь под вражеский танк стали преследовать меня.  А ведь, я так и не женился, кто останется на этой земле вместо меня? Никто… Ужас. Чтобы как-то уйти от этих мрачных мыслей, я стал думать, с кем же мы воюем, словно от этого у меня изменятся шансы погибнуть сразу, или немного пожить. Конечно, тогда нам угрожало НАТО, но и Китай проявлял к нам не лучшие отношения. Не лучше, чем Япония, но я как-то сразу исключил её из возможных противников.  И всё-таки мне захотелось точно узнать, под чей танк я буду бросаться.
- А с кем, с кем мы воюем? – спросил я.
- Да ты спятил! – ответили мне. – Как с кем мы воюем?!  Неужели ты не знаешь, что Китай напал Вьетнам, и мы едим на митинг протеста?
 У-ф-ф-ф! Танк, который ехал прямо на меня, в последний момент свернул и проехал мимо! И снова жизнь показалась мне  прекрасной, и я вспомнил, какие чудесные моменты меня ещё ждут!
   Пока мои товарищи по работе дружно осуждали на митинге агрессию Китая, я был просто счастлив, что не являюсь вьетнамцем.
   И, пожалуй, единственный урок и вывод я сделал из этого своего «похода на войну», что пожалуй жениться всё-таки нужно...