БАНЯ
     Бани, в нашей деревне, были не у всех. Одна-две на улицу. Но люди были чистоплотные, и им не приходилось мыться в печке, как в замечательной повести «Девочка из города», помните?
  Была баня и у нас, небольшая такая, в правом углу огорода.
  Каждое воскресенье, население нашей улицы купались в нём. И поэтому выходной начинался с того, что мама перевязывала цепь собаки подальше от калитки дома, чтобы люди могли пройти к бане.
   Ближе к обеду, молодёжь улицы натаскивала в баню поленья дров и воду, во всё, что только можно было набрать. Сразу после обеда, появлялись девушки, которые промывали баню и разжигали уже заполненную печку дровами заготовленными щепками. А затем уже народ шёл мыться.
   Первыми шли старики со старушками. Затем семейные пары. После них девушки и девчонки.  За ними надолго засиживались там парни. Да так долго, что ожидающие за  ними в нашем доме, своей очереди одинокие женщины и вдовы, в конце концов, посылали к ним самую бойкую и языкастую бабу, чтобы она выгнала их из бани.
   Я же, был в этой очереди одиноким. Были, конечно, такие же малые и на нашей улице, но их брали с собой родители. А меня брат с собой не брал, потому что там были все парни постарше и возиться со мной он особо не хотел. И тогда я попадал в последнею очередь с этими самыми женщинами.
   Сказать, что я был в бане, это было бы сказано слишком. Большую часть этого посещения я отсиживался в уже прогретом всеми предбаннике, куда время от времени выскакивали красные, как сваренные раки и прожаренные как котлеты женщины, облепленные листьями веников, которые с «аханием» и «охонием» обливали себя холодной водой, а затем фыркали как кони после водопоя. Вслед за ними вырывался такой жар, что казалось, что вот-вот здесь вспыхнет пожар. А я сидел укрытый и покрытый всеми их тёплыми одеждами от телогреек, до тёплых безрукавок, с которыми они приходили в баню даже в летнее время. И это не удивительно. Женщины до того прогревались, что  могли простыть потом даже от лёгкого дуновения, летнего вечернего ветра. Наконец эти самоистязания заканчивались и, отдышавшись, они хором и весело переговариваясь, заходили в немного остывшую баню уже на помывку. Я понимал это, когда меня аккуратно извлекали из насиженного места. И теперь начинались мои мучения. Каждая из женщин, почему то хотела непременно поучаствовать в отмывание меня. И поэтому меня многократно обхаживали жёсткой мочалкой и отмывали от уже давно исчезнувшей грязи. А главное, каждая из них старалась потискать меня в своих руках, пугая меня большими, твёрдыми буграми стоячих грудей и неизвестными чёрными пятнами волос на их телах.
   После бани,  в отличие от других помывшихся, которые легонько стучали по стеклу окна и кричали: «Спасибо!», эти женщины заходили к нам домой, и выпивали целый самовар чая, приготовленный моим братом, с разными вкусностями приносимых с собой, остатки которых мы вкушали ещё пару дней.
   Я сам эти посиделки не помню, потому что моментально засыпал от усталости и впечатлений.
   Много лет спустя, когда я уже был взрослым парнем и не женатым (а я женился поздно), меня спрашивали, почему я не женюсь и я со  смехом отвечал, что меня женщины в детстве напугали, и рассказывал им эту историю за баню.
   Помните, как в фильме «Служили два товарища» герой одного эпизода, которому его товарищ предлагает посмотреть в бинокль на купающуюся женщину, отвечает: «Я такого добра богато бачил».
   Ну, знаете, я тоже много такого видел на картинах великих художников и не  только, но таких женщин, как в той бане никогда больше не «бачил».
   А вот ещё подобная история с баней.
В первый же мой рабочий день в моей жизни, а это было в геологии, в степи, после окончания работы мой старший товарищ и наставник заявил, что мы пойдём в баню. Наша партия была не передвижная, а стационарная и поэтому её работники имели такую возможность построить для себя баню, довольно таки большую и хорошую.
   Когда мы разделись в предбаннике и вошли в баню, она, что называется, была уже при деле. Густой и влажный пар окутал помещение и в дальнем углу уже мылись люди, что-то оживлённо обсуждая. Напарник всунул мне в руки шайку и показал где набирать воду. Набирая воду, я невольно прислушался, о чём же весело говорят в углу, как вдруг понял, что там …женщины.
- Там, женщины, - прошептал я напарнику, толкнув его локтем и указывая в угол.
- А, -а, не обращай внимания, - буркнул напарник. – Они, как влезут сюда, так по 2-3 часа сидят тут, и метлой не выгонишь. Что прикажешь, ждать что ли когда уйдут!?
   А с угла, между тем откликнулись:
- Ой, никак к нам новенький!?  Да молоденький какой!
Быстро-быстро помывшись, я поспешно выскользнул с бани. С тех пор, прежде чем купаться в ней, проверял, не ли там особых лиц… (у нас в партии было 3 женщины, одна –повар и две – машинистки лебёдок).
   Я, это к чему с это историей-то. Не потому, что как то проявляю к таким вещам особый интерес. Просто последние 30 лет своей трудовой жизни я проработал в шахте, где после выезда мы шахтёры принимали душ. Я работал там по механической части, так что кто знает про то, что это означает, знает, что порой и по три раза за день опускаешься в шахту, и это благо, поскольку по иным проблемам сидели и сутками. В общем, накупался я в шахте вдоволь.
   Так вот, к концу моей трудовой деятельности, в нашей «независимой» республике появилось много верующих, особенно мусульман, которые проявляли свою веру самыми различными приметами. То молиться вдруг начинали прямо в шахте, хотя это было не верно. Бороды опускают, наверное, чтобы легче друг друга узнавать. Мешки на своих жён одели, дескать, я ревную, ей не положено. Я бы предложил быть солидарными с жёнами, и самому в этих мешках с ней ходить. Если призадуматься, то конечно, это дело самого человека, верить или нет, и как в чём себя проявлять, хотя вряд ли, такими «армейскими» порядками можно спасать свою душу. Но дело в нашем случае не в этом.
   Дело в том, что часть этих людей, вдруг стала купаться в душе ….в трусах. Почему, не ясно? Что они скрывали под ними от товарищей по работе, не понятно. Может им сделали повторное обрезание и там уже не на что было и глядеть?
  Ну, да ладно, это тоже их дело.
   Я, это к тому, что моя трудовая жизнь началась с голых женщин в бане, а закончилась мужчинами в трусах в душе.
   Вот такие истории с баней.