ГЕОЛОГИЯ. КАК Я ДОБЫВАЛ МУМИЁ.
   В партии, кроме начальника у нас был главный инженер. Он беспробудно пил водку и играл в карты, выполняя при этом, роль решалы между должниками и строго записывал в тетрадку кто и кому сколько должен. В деньгах у людей особенно проблем не было. Зарабатывали они по тем временам бешеные деньги, до 700 рублей, чего не наблюдалась  даже в моих родных шахтёрских краях, где по моей памяти, у самых передовых бригад, она едва достигала 500. Даже у меня, «работающего» электрослесарем по 1 разряду, она доходила до 350 рублей. Для жилья, здесь были построены два барака-мазанки, которые обычно строили бригады заезжих чеченцев, которые приезжали каждой весной до осени и по всему Казахстану строили по договору объекты в основном сельскохозяйственного значения – коровники, сараи, склады и пр. В этих бригадах обычно было 5-6 человек, и они вербовали себе какую-нибудь женщину, которая готовила им кушать и обстирывала.
   Работали они с раннего утра, часов с 5-ти до 12-ти, и  потом с 5-ти дня до заката солнца, то есть в жару не работали. Говорят, они зарабатывали очень хорошие деньги, в районе десятка тысяч, чего им хватало на свою или детей свадьбу или постройку дома.
   Я в этих бараках не жил, а жил в новеньком немецком вагончике, который делился на две жилые комнаты, с расчётом 4 человека на комнату (2-е двухэтажные кровати, стол, 4 шкафчика для одежды). Вагончик отапливался в печке, которая находилась на входе и, пару ведра угля хватало, чтобы разогреть батареи вагончике (над печкой стоял бак с водой для батарей, уровень которой строго контролировался и при необходимости доливался). Вагончик был железный и когда он нагревался, было по настоящему, жарко. Но если, ночью, никто не подбрасывал угля в печку, до он остывал с точностью до наоборот, и нас спасали уже спальные мешки, которые заменяли нам матрасы и одеяла.
   Туалет, как положено по санитарным нормам, находился от жилья на приличном расстоянии. Но зимой до него никто не добегал и не только потому, что это было далеко, но ночной вой волков вокруг, как то не располагал к этому.
   Кормили нас на убой, вкусно и сытно. Снабженец-грузин Сабия, привозил в партию очень хорошие продукты и вовремя. Кроме того, нам очень повезло с женщиной-поваром, пожилой и сухой. Она прекрасно готовила. Постоянно расширяла меню и даже обыкновенные, присущие всему общепиту блюда в Союзе готовила на высшем уровне. Как и положено были и рыбные дни и более обильные столы по праздникам и выходным, которых в геологии нет.
   Единственными недостатками её были, пьянство и многочасовые посиделки с женщинами в бане, когда столовая была закрыта, и нельзя было прихватить сухарики к чаю, которые всегда там были в обилие.
   Каким-то чудом она справлялась со своим хозяйством одна, не знаю, подменяли ли её когда-нибудь, если она уходила в отпуск.
   Все мы, по очереди дежурили по столовой. В это дежурство входило распил дров бензопилой «Дружба» и доставка в столовую. Помню, как-то зимой я дежурил и занёс дрова в столовую. Я попал в рабочую половину столовой, где всё кипело и жарилось и неизгладимый запах вкусных блюд, которые ожидали нас сегодня в обед, наполнило моё воображение.
   В столовой, по законной своей территории живо передвигалась наша повариха, напевая весёлую песенку и размахивая в такт половой тряпкой. Словом, как всегда была на взводе.  Она, не прерывая напевать, ткнула мне пальцем, куда валить дрова и грациозно пролетела в сторону кипящей кастрюли и шипящей сковороды. И тут, и тут тряпка вдруг выскользнула из её рук и, совершив немыслимый вираж над хозяйкой, плюхнулась прямиком в кастрюлю с супом. Сольный концерт мгновенно прервался, и едва взглянув на меня, повариха схватила со стола скалку, и ловко покрутив ею в кастрюле выловила- таки злосчастную тряпку.
   Она развернулась ко мне и грозно прошипела:
- Ты это не видел, ясно!?
- Хорошо, - ответил я. – Только первое мне наливать не надо, лучше два вторых.
- И два компота, - подтвердила она, и переговоры закончились.
   Вот так мы и жили. Кроме карт, настоящим развлечением у нас стал бильярд, который купили в складчину, по инициативе начальника. Вначале гонять шары умели только сам начальник и ещё кто-то. Но вскоре, за имением до кучи свободного времени, а главное в любое время суток, все вдруг научились не просто «гонять»  эти шары, но и стали настоящими мастерами бильярда и вбивали шары в лузы едва ли не закрытыми глазами с любых поз. К своему удивлению, у меня до сих пор остались некие навыки своих коронных ударов. Помните, как в фильме с Никулиным, а руки-то помнят!
   В общем, жить было можно. Но кое-кто хотел жить лучше.
   В частности, тот же главный инженер, с его постоянным другом, с которым, как поговаривали, они по ночам опускались в шахту и где-то делали отборы золотоносной руды.
  И вот, однажды, эти два друга вызвали меня к себе и предложили новую работу. Вернее даже, правильно будет сказать, не работать вообще. Они кратко объяснили суть дела. Я, под прикрытием главного инженера, освобождаюсь от всякой работы и занимаюсь изготовлением мумиё, о чудодейственном лекарственном воздействие которого, тогда ходили всякого рода слухи. Насколько я помню, оно делалось на основе многовековых отложений отходов жизнедеятельности летучих мышей в пещерах. Известный в Союзе журнал «Здоровье», как-то дал ответ, на вопрос о лекарственном значение мумиё, заявив, что оно применяется как народное средство, но в настоящее время, находится на экспериментальном исследовании и пока нет рекомендации к его широкому применению. Кстати, этот вопрос и сегодня находится на том же уровне, хотя мумиё (или нечто, так называемое) активно продаётся для тех, кто в него верует.
   Как же предполагалось изготовление этого самого мумиё? Пещер в районе нашей партии не было, но летучие мыши были, которые обитали  в каменистых породах возвышенностей. Итак, мы с другом главного инженера, вёдрами  набирали там, не дожидаясь векового отложения, свежие отходы летучих (а может быть и пехотных) мышей и далее я уже один занимался «овекованием» данной продукции. Для этого мне выделили: так называемую «армянскую» плитку, то есть самодельную электрическую плиту, имевшим почему-то такое странное наименование; цинковое десятилитровое ведро и трёхлитровую банку. Банка, по самое горлышко наполнялось отходами мышей, ставилась в ведро наполненное водой, до почти самого горлышка банки. И это ведро с банкой ставилась на включённую плиту. Постепенно, по мере нагрева, вода в ведре испарялась, и на определённой критической точке испарения, я обязан был аккуратно добавлять её туда. Я постоянно должен был находиться у плиты, не только из-за испарения воды, но и потому что спираль из нихрома плиты иногда перегорала, и мне необходимо было своевременно менять её, чтобы продолжить процесс. А процесс этот с одной банкой отходов продолжался до тех пор, когда испарялась не только вода, но и сами элементы отходов, когда из всей банки их оставались на дне  4-5 сантиметров затвердевшего слоя. Я никогда не доставал готовый продукт из банки, и не знаю, как  его продавали, так как я с этой своей «работы» ничего не имел. Поговаривали, что на «чёрном рынке» один грамм мумиё тогда стоил 15 (!) рублей. Не знаю, что же там продавали под видом мумиё, но я хотя бы знаю, что «наша» продукция действительно изготовлялась из мышиного помёта! Так что, моя совесть. В этом деле была чиста. Чем же я занимался за то время, когда я работал на этом производстве. Разумеется, я читал. А что ещё можно было делать в геологии. кроме этого занятия. Даже карты и бильярд, не давали такого удовлетворения в досуге, как чтение. И со всей ответственностью заявляю, что я нигде и никогда не встречал таких начитанных и просвещённых людей, независимо от их образования и рабочей специальности, как в геологии. Книги нам привозил снабженец Сабия, по 500 штук за один привоз. Прежде чем приезжать, он всегда интересовался, в чём мы нуждались, от продуктов до спецодежды, а о книгах речь всегда шла отдельно. Книги менялись лишь тогда, когда последний читатель в партии, давал своё добро на замену книг. Об этом, спустя какое то время спрашивал начальник партии в столовой, во время обеда или ужина. Они всегда менялись оптом 500 на 500. И заранее собирались, связывались кипы определённого количества, чтобы Сабия мог легче их пересчитать, что он обязательно делал. Содержание книг было  уникальном, от Программы Коммунистической партии до поэзии Северной Кореи, между которыми было всё, проза, история, география и пр. и пр. Сабия особо выбором книг не занимался, для него был важным количество. Мы и так были благодарны ему  за то, что он умудрялся привозить каждый раз другие книги, пусть не совсем новые, но привозы были разные.
   Словом, мумиё, всё же оказало на меня своё положительное «лекарственное» влияние.